Накануне испано-американской войны. Как испанцы хотели создать самый совершенный броненосец своего времени
Нельзя сказать, что в испанском штабе не понимали пагубности «флота одиночек». Наоборот, ставка в нем была сделана на исключительную однородность будущей эскадры, чему могли бы позавидовать и великие флоты. Но, увы, реальная реализация замыслов оказалась далека от совершенства. А началось все с того, что после уже упоминавшегося кризиса к власти в морском министерстве пришли либералы во главе с адмиралом Беранхером, сделавшие в своей политике ставку на защиту заокеанских территорий. Сменивший его вскоре на посту министра адмирал Родригес Ариас сумел «продавить» через Кортесы строительство шести небывало больших 7000-тонных крейсеров (к этому моменту самый крупный корабль этого класса, построенный на Пиренеях, имел водоизмещение не больше 3500 т) и 10 минных крейсеров.
Начало читайте в статье
Единственный настоящий броненосец испанского флота. Часть 1
С высоты сегодняшнего дня испанского адмирала легко критиковать, тем более что все вышло как в известной поговорке: «хотели как лучше, а получилось как всегда». Но для конца 1880-х гг. подобные инновации казались вполне обоснованными. Так, сравнивая проект «Инфанты Марии Тересы» с «Пелайо», видно, что она не слишком сильно уступает ему как в защите, так и в вооружении, при этом значительно превосходя в скорости и автономности. Единственное явное преимущество «Пелайо» заключалось в продолжении броневого пояса до оконечностей. Впрочем, всего буквально через несколько лет система бронирования по схеме «все или ничего» станет классической.
Так что специалисты Технического комитета флота вполне знали что делали. Это становится особенно ярко видно при рассмотрении сил потенциальных противников, которые могли предвидеться у испанских крейсеров. Подписание испано-итальянского договора означало, что в случае войны в Европе Испания будет лишь одна из стран коалиции. Поэтому ее «личные»враги ограничивались заморскими территориями. В Карибах традиционным противником были Соединенные Штаты, а на Филиппинах — Япония и Китай (тогда еще не пережившие японокитайскую войну, кардинально изменившую расположение фигур в тихоокеанской партии).
Самый лучший американский крейсер того времени —«Балтимор» — «Инфанты Марии Тересы» решительно превосходили по всем параметрам. Оставались броненосцы «Техас» и «Мэн», в чем-то превосходящие, а в чем-то уступающие испанцам, но в этом случае их можно было задавить числом. Относительно Японии: ее броненосный флот, состоявший из практически устаревших броненосцев, брать в рассмотрение не приходится. Что касается крейсеров, то самые крупные из них также едва достигали 4500-тонный рубеж. И, наконец, Китай. Его флот располагал небольшими крейсерами — как броненосными, так и бронепалубными, — но ядром были два броненосца. Однако, грозные на бумаге, к концу 1880-х гг. они со своими 22-калибровыми орудиями главного калибра выглядели смешно.
Второй козырь Родригеса Ариаса — минные крейсера — также в настоящее время жестко критикуется как мертворожденный тип. Но ведь в то время это был единственный тип мореходного торпедного судна! Опыт маневров с «коллекцией» миноносцев всех ведущих производителей, собранных Испанией в первой половине 1880-х гг., показал, что и корпус у них слабоват, и мореходность никакая. Да и вообще применение своего главного оружия — торпеды — возможно лишь как исключение, но не правило. Что интересно, опыт войн начала 1890-х гг. лишь доказывал правоту испанского адмирала. Оба случая потопления броненосцев в этот период на счету именно минных крейсеров: 23 апреля 1891 г. чилийский броненосец «Бланко Энкалада» потоплен торпедами «Альмиранте Конделла» и «Альмиранте Линча», а 7 сентября 1893 г. бразильский броненосец «Акидабан» отправлен на дно минным крейсером «Жуставо Сампайо».
Стоимость программы с учетом модернизации арсеналов планировалась 225 млн песет. Часть суммы предполагалось погашать бюджетом метрополии по 19 млн ежегодно, а еще 35 млн должны были дать колонии. Впрочем, уже на стадии планирования расходов авторов закона ждало глубокое разочарование. Во-первых, в конечном итоге требуемых денег у колоний так и не нашлось. А во-вторых, за основу при выкладках бюджета метрополии были выбраны финансово благополучные и относительно стабильные годы второй половины 1880-х гг. Реально, уже начиная с 1890-х, наполняемость бюджета оставляла желать лучшего, а потом еще инсургенция в колониях привела к тому, что год от года доходная часть продолжала неуклонно снижаться. В результате выполнение программы стало проходить со все большим и большим финансовым напряжением. И если казенные адмиралтейства смогли пережить эти потрясения фактически заморозив строительство, то для частников волна неплатежей обернулась крахом. Впрочем, в 1887 г. об этом еще никто не думал.
По замыслу министерства, три из шести будущих крейсеров должны были достаться частнику (практика, до этого в Испании не применявшаяся). В результате конкурса, который подвергся жесткой критике оппозиционной печати, победа досталась фирме «Martínez de las Rivas y Ch.M. Palmers» из Нервиона, порожденной деловым союзом испанца Хосе Мартинеса де лас Риваса и британца Чарльза М. Пальмерса. Первый был владельцем сталелитейного завода в Бильбао, а второй фактически представлял интересы объединения британских фирм «Ярроу», «Браун» и «Каммель» из Шеффилда.
Но не все проигравшие фирмы согласились с результатами. Слишком явно нервионцы ассоциировались с английским капиталом. Не добавил популярности верфи и тот факт, что, по предварительному соглашению, подрядчиком на изготовление машин для заказных крейсеров должна была выступить барселонская МТМ, а на некоторые механизмы — севильская «Портилья». Однако после победы в конкурсе завод в одностороннем порядке отказался исполнять договоренности и самостоятельно изготовил все требовавшееся оборудование. Это привело к раздражению так называемого «патриотически настроенного» общественного мнения и чрезвычайной непопулярности нервионцев в прессе. Но особенно болезненно на проигрыш в конкурсе отреагировали в Кадисе. Правительству пришлось даже привести войска в полную боевую готовность в ожидании серьезнейших беспорядков. В итоге министерство нашло соломоново решение, и в программе появился седьмой крейсер типа «Инфанта Мария Тереса».
Однако пока шла традиционная бюрократическая волокита, министерство отказалось от идеи простого копирования и разработало техническое задание на принципиально новый 9000-тонный корабль. Нашлось и формальное обоснование. Поскольку флот к этому времени обладал одним 9000-тонным броненосцем («Пелайо»), требовалось строительство еще двух подобных кораблей. В результате формировались бы три примерно одинаковые эскадры из одного флагманского 9000-тонного броненосца, двух 7000-тонных броненосных крейсеров и одного 4500-тонного бронепалубного (типа «Рейна Рехенте»). Так в Кадисе началась постройка броненосца 1 ранга (впоследствии переклассифицированного в броненосный крейсер) «Эмперадор Карлос V». К сожалению, к моменту пересмотра технического задания корпус главных машин уже был отлит, а поскольку предназначался он для 7000-тонного корабля, это предопределило постоянные проблемы «Карлоса» с его механической установкой.
При строительстве корабля очень широко использовалась международная кооперация. Так, якорные цепи поставила фирма «Hingley and Sons», якоря — «Wetherton Iron Works», сервомоторы — «Emerson, Walker and Thomson Bros Ltd», электрооборудование — «Breguet» и т.д. Хотя, надо отдать должное, основную массу работ производили все же испанские фирмы. Корпус строился из стали испанской «Фелгера, Дуро и Ко», сумевшей организовать производство материала, практически соответствовавшего по качеству лучшей мартеновской стали. Лишь наиболее сложные в изготовлении силовые элементы привозились из Великобритании. Даже несмотря на упоминавшиеся проблемы с главными машинами, их удалось изготовить и форсировать силами барселонской фирмы МТМ, где к моменту постройки они стали самыми крупными механизмами, когда-либо произведенными в Испании.
Но, вероятно, наибольшую гордость испанцев могли представлять вооружение и бронирование. Так, главная артиллерия из двух 280-мм орудий хоть и являлась повтором пушек «Пелайо» и «Инфанты Марии Тересы», но претерпела существенные изменения. В первую очередь это касалось привода и подачи — «Карлос V» стал первым испанским кораблем с электрическим управлением главного калибра. Восемь 140-мм орудий средней артиллерии впервые стали скорострельными. Именно не конвертированные из обычных орудий, а изначально планировавшиеся как скорострельные! А четыре 100-мм орудия системы Гарсия де Ломаса и вообще стали первыми в мире серийными орудиями с коническим каналом ствола. Мировая артиллерия придет к этому лишь в конце Второй мировой войны!
Теоретически эта идея казалась вполне оправданной. Сужающийся к дульной части внутренний канал ствола за счет обжатия ведущих поясков увеличивал степень обтюрации и способствовал увеличению дульной скорости. Кроме того, орудие было не столь чувствительно к большому допуску на калибр боеприпасов, традиционно присущему испанским производителям. К сожалению, красивая на бумаге и в опытных образцах идея на деле приводила к тому, что вести огонь из серийных орудий было практически невозможно. Так что во время испано-американской войны пушки Гарсия де Ломаса находились на корабле лишним балластом. И лишь после войны их вполне благоразумно заменили на крупповские 105-миллиметровки.
Но самым оригинальным моментом стала система бронирования корабля. Главную защиту ему гарантировала палуба, достигавшая максимальной толщины в районе машинных и котельных отделений. При этом скосы имели необычайно высокую толщину в 165 мм! В горизонтальной части палуба, на протяжении оставшихся двух пятых длины, имела толщину 76,2 мм. Палуба набиралась из трех листов: на скосах она представляла своего рода сэндвич из 112-мм листа хромированной стали с 25- мм подкладками из стали Сименс-Мартин с двух сторон. Далее к штевням скосы имели сначала толщину 114 мм, а непосредственно на оконечностях — 50 мм.
А вот что касается пояса по ватерлинии, то испанцы здраво рассудили, что он все равно уйдет под воду при перегрузке (тость, учитывая весовую дисциплину испанских заводов — почти всегда), что и подтвердила эксплуатация «Инфанты Марии Тересы». Но пояс все-таки у корабля был, правда, защищал он батарею средней артиллерии и поднимался фальшбортом для защиты скорострелок на верхней палубе. Так что в итоге испанцы получили этакую «реинкарнацию» идеи итальянских «Италии» и «Лепанто».
Подобная конструкция, учитывая весьма неплохие проектные 20 узлов скорости, надолго поставила в тупик историков испанского флота с точной классификацией нового корабля — придумывались даже такие неологизмы как «бронепалубный броненосец». Однако следует отметить, что в мире проект попал на весьма благодатную почву, и, например, в России мы имели все шансы получить «Князь Потемкин Таврический» близнецом «Карлоса V».
Но сами испанцы от его копирования отказались. Хотя для близнеца успели даже заготовить название — «Эмперадор Фелипе II». Но, увы, частника, способного взять строительство на себя, так и не нашлось, а спустя несколько лет уже пришедшие к власти консерваторы все «переиграли».
В апреле 1896 г. снова занявший кресло морского министра адмирал Беранхер подписал «специальную смету» расходов по строительству 11000-тонного броненосца за 22 миллиона песет и двух 6500-тонных броненосных крейсеров по 13-15 миллионов. В результате последовавшего затем конкурса, в котором приняли участие английские, французские и итальянские фирмы, предпочтение отдали Армстронгу и Ансальдо. Заказ на строительство броненосца передали фирме Армстронга, а однотипные броненосные крейсера «Cristóbal Colón» и «Pedro d’Aragón» должна была построить фирма Ансальдо по проекту уже крейсеров типа «Garibaldi».
Вероятно, «Emperador Filippe II» мог бы стать самым совершенным малым броненосцем своего времени. При водоизмещении в 11000 т и мощности машин в 15000 л.с. он должен был развить ход в 18 уз. при естественной тяге и 19 при форсированной. Главная артиллерия состояла из четырех 240-мм орудий, впервые в испанском флоте установленных в двухорудийных башнях (Армстронг разрабатывал также вариант вооружения с четырьмя 254-мм 40-калиберными орудиями, существовал проект и с двумя 305-мм орудиями). Бронирование практически полностью прикрывало надводный борт 152-мм гарвеевской броней. В спонсонах располагалось 16 (по другим данным — 18) шестидюймовых скорострелок. Вооружение дополняли также орудия в 75, 57 и 37 мм. Несмотря на повсеместное увлечение торпедными аппаратами, на броненосце их предполагалось поставить всего три. Новый броненосец идеально соответствовал требованиям борьбы с кораблями, вооруженными скорострельной артиллерией. Но увы, начавшаяся испано-американская война не дала возможности выплатить Армстронгу три миллиона песет для первого взноса.
И все же работа по испанскому заказу не пропала для англичан даром, и определенные наработки были потом положены в основу проекта чилийских «Constitución» и «Libertad», ставших настоящими «истребителями броненосных крейсеров».
Следующая попытка обзавестись броненосцами совпала с очередным ухудшением испано-американских отношений, вылившимся в итоге в войну. Испанские миссии колесили по Европе в тщетных поисках возможных вариантов усиления своего флота. Дальше всего их действия зашли в Австро-Венгрии. В июле 1896 г. испанский вице-консул в Вене Карлос де Кардона выступил с предложением купить барбетный броненосец «Kronprinzessin Erzherzogin Stephanie» и два новейших башенных броненосца «Wien» и «Budapest». Первоначально переговоры шли довольно успешно, испанская миссия даже приехала в Полу, где провела инспекцию всех трех броненосцев, но вскореавстрийские власти известили их, что сделка невозможна, ведь в таком случае Австро-Венгрия лишалась своих новейших и сильнейших кораблей.
После испано-американской войны первой реакцией правительства на уничтожение флота стала попытка его воссоздания. В Кортесах шло обсуждение программы строительства 9 больших океанских броненосцев в 12000 т (аналогичных японской «Микасе») и 3 броненосцев береговой обороны по типу австрийского «Монарха». Но, естественно, при подорванной после войны экономике эта статья расходов явно не вписывалась в небольшой испанский бюджет, и в течение нескольких ближайших лет дальше обсуждений дело не продвигалось — пока в 1907 г. не был принят «закон Феррандиса», по которому предполагалось строительство трех линейных кораблей. Но это уже были корабли нового класса — дредноуты. Так что броненосцу, построенному по программе адмирала Антекеры, довелось стать первым и последним настоящим броненосцем Испании.
Статья была опубликована в октябрьскомномере журнала «Наука и техника» за 2014 год