Маленькие истории. Часть 4

Как я стал мужчиной

Впервые мужчиной меня назвал рабочий из среднеазиатской республики. Мне было лет восемнадцать. Дело было так. 

Мы с товарищем шли по городу. Как раз в это время начался бум на тротуарную плитку. Идем и слышим:

— Мужчины, вы здесь не ходите, мы здесь плитку делаем, вон там обойдите.

Мы сначала огляделись – к каким мужчинам он обращается, но потом поняли, что мужчины это мы. Так я стал мужчиной.

Кукушки

Никогда не считаю кукушкины куки. Кажется, как только начну считать, так кукушка скажет: «Ой, всё, нужно лететь по делам». А когда мало куков, то становится грустно. 

Ходить

Когда я был маленьким, я очень любил ходить по пыльным дорогам и дорожкам. Мне казалось, что на этих дорожках можно найти какие-нибудь очень нужные в детстве ништяки – цветную проволоку, катафоты, нипель, деньги, гвозди. И, знаете, находил.

Любил ходить с отцом хоть куда. 

— Пошли по грибы.

— Пошли. 

— Пошли металлолом добывать.

— Пошли.

— Пошли в лес, там дед кой-чего интересного нашел и перепрятал, поможешь утащить.

— Пошли.

90-е годы это были. Тогда приходилось много ходить, чтобы быть сытым и довольным.

А сегодня даже по грибы не ходим, а ездим. Во времена пошли.

Сахарная пудра

У одного моего друга мама работала в хлебном магазине. Однажды он мне по секрету сказал:

— Ты если будешь в хлебном, то не покупай там булки с сахарной пудрой. Я когда у мамки на работе был, то незаметно со всех булок сахарную пудру слизал.

Домовой

Когда я был маленький, то очень боялся домового. Мне почему-то он представлялся черноволосым и не очень большого роста. По факту, я боялся не домового, а его неожиданного появления. А еще мне казалось, что у него мохнатые, но теплые руки.

Теперь я большой и домовых уже не боюсь. Ну, а чего — есть не просит, одежду ему на зиму покупать не надо, за компьютером не сидит, под ногами не мешается, ночью не шумит.

Люди на заправке

Сейчас стоит жара (будто у нас Сомали какое-то), а у меня возникла нужда поездить в город. Заправки, где я заправляюсь, обычно имеют две колонки — одна 92/95 и одна 92. Странным образом, но люди, которые заливают 92 бензин, встают на колонку, где 92/95. Стоишь в очереди (за 95) и ждешь. А 92 свободна. И жара. А он еще кофе покупает. И мороженое. А потом еще какие-то баллы просит проверить. А потом он долго стряхает капли бензина и пинает колесо.

Больше их раздражают только те, кто не пользуется поворотниками. Причем наблюдается какой-то диссонанс. У него очень дорогая и большая машина, значит очень умный, коли заработал на такую машину. Но, видимо, научиться включать поворотники уже сил не хватило.

Магазин одежды

Раньше как-то стеснялся стоять в магазинах одежды с женской сумочкой, пока жена что-то там выбирает. А теперь нормально — пусть все думают, что такой модный. Хоть и в носках и без бороды.

Супермаркет

Когда бываю в большом супермаркете, то возникает такая мысль — "А что если бы сейчас человека из 1990 года из СССР поместить в такой супермаркет, то как бы он отреагировал?". А если бы во времена СССР существовал Алиэкспресс и можно было бы там свободно покупать (а не только по каталогам "Посылторга")?

Рассказали историю. Как-то в 70-е годы к нам в сельский магазин завезли обувь (не то ботинки, не то сандалии). Были двух видов — качественные и красивые (коричневые) и самые простые (серые). Сын директора совхоза, сыновья директора школы, сын парторга, сын завгара — ходили в коричневых, все остальные — в серых (хотя тоже хотели ходить в коричневых). Как вы думаете, почему когда все равны, кто-то все-равно ровнее?