Раскрылась херсонская задумка Путина
Никто не обещал, что будет легко: Кремль уже давно дал обещание с прямо противоположным смыслом
Иногда история повторяется не как фарс и трагедия (хотя и как трагедия тоже — Путин уже использовал этот термин для описания нынешних событий на Украине), а прежде всего как головокружительная политическая драма с крутыми поворотами сюжета.
Только что избранный премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, речь в палате общин парламента, 13 мая 1940 года: «Мне нечего вам предложить кроме крови, тяжелого труда, слез и пота. Нам предстоит тяжелейшее испытание. Нам предстоят многие долгие месяцы борьбы и страданий».
Президент РФ Владимир Путин, выступление на Валдайском клубе, 27 октября 2022 года: «Мы стоим на историческом рубеже, впереди, наверное, самое опасное, непредсказуемое и вместе с тем важное десятилетие со времён окончания Второй мировой войны».
И вот на этой неделе Россия увидела наглядный пример той непредсказуемости и тех опасностей, которые ждут ее впереди: уход войск РФ на левый берег Днепра в районе Херсона.
Не пытаюсь ли я менять местами события, используя октябрьские слова президента РФ для объяснения того, что произошло в ноябре? Такая интерпретация, конечно, возможна. Хочу, однако, заметить: первым «менять местами события» начал вовсе не я, а сам Владимир Путин.
Один из самых недопонятых эпизодов современной истории России — это прием в состав РФ новых регионов 29 сентября 2022 года. Изменение границ государств в результате специальной военной операции — это, несмотря на новизну самого термина «СВО», достаточно стандартное событие в мировой истории. Но обычно в подобных ситуациях новые территории сначала берутся под полный контроль и только потом включаются в состав государства.
Почему в той ситуации, которая была сентябре, Путин принял осознанное решение изменить привычный порядок действий? Объяснение может быть только одним: ВВП прочертил очередные красные линии — но только не для Запада, как мы привыкли, а для себя самого и всей России. Новые границы страны, которые еще до нынешней херсонской ситуации существовали в теории, а не на практике, это, по мысли Путина, тот минимально приемлемый результат, которым может закончиться СВО. Пока этот результат не будет достигнут, не закончится и СВО. А пока спецоперация продолжается, в ее рамках возможны любые тактические маневры, включая и те, что не выглядят особенно радужно с пиаровской точки зрения.
Так, похоже, выглядит долгосрочная политическая стратегия Владимира Путина в данный момент. А вот еще одна важная особенность этой стратегии: никому не позволено быть большим «патриотом СВО», чем сам Путин.
В последние месяцы в системе российской вертикали местами наблюдался необычайно высокий уровень, сформулирую это так, политического плюрализма. Назову только два имени: Рамзан Кадыров и Евгений Пригожин. Но такой плюрализм в глазах Путина является приемлемым и позволительным только тогда, когда речь идет о действиях отдельных подчиненных фигур в системе. Когда речь идет о генеральной линии, о консолидированном решении высшей власти, действуют совершенно иные нормы и правила.
Рамзан Кадыров в телеграм-канале: «Полностью согласен с мнением господина Пригожина о решении Суровикина. Евгений Викторович очень точно заметил, что Суровикин спас тысячу солдат, находящихся в фактическом окружении… Так что не надо говорить о «сдаче» Херсона. «Сдают» вместе с бойцами. А Суровикин и солдат бережет, и занимает более выгодную стратегическую позицию — удобную, безопасную».