Царь-Айтишник. Почему программисты не должны излишне зазнаваться
Я с восторгом и завистью смотрю на современных айтишников. Всех этих программистов, системных аналитиков, специалистов по информационной безопасности и примкнувших к ним тестировщиков.
Они интересны и востребованы, как блондинка с четвертым размером груди, медленно идущая по пляжу в Геленджике. Их все хотят. Телефон разрывается от звонков кадровых агентств. Программисты публикуют в соцсетях кокетливые рассказы, как они лежат в СПА, а на почту приходят офферы с открытой суммой. Кадровики компаний буквально выпрыгивают из нижнего белья (я сам видел!), чтобы удержать с таким трудом найденных айтишников.
Айтишник сегодня – царь и даже немножко бог. Их зарплаты прирастают даже не от года к году, а от квартала к кварталу. То, что вчера было нормально для спеца с трехлетним стажем, сегодня не хватит даже на самого неопытного джуна. Человек с десятилетним стажем, слегка ошалевший от ощущения всевластия, часто начинает думать, что понял жизнь. То есть он не просто ловко кодит и гоняет джунов, а еще и хорошо разбирается в экономике, политике и личных отношениях. И нам трудно его винить. Действительно, когда качество жизни улучшается регулярно в течение длительного времени, ты начинаешь думать, что дело в тебе. И хочется делиться своим опытом с окружающими.
Но у меня плохие новости.
Когда живешь достаточно долго, начинаешь примечать, что ничто не вечно. Вообще ничего. И особенно – престижность профессии.
Например, в восьмидесятых годах прошлого века невероятно престижной была работа в такси. С улицы в таксопарк не попадали. Молодые ребята без связей устраивались на самые черновые позиции и годами выносили мусор, мыли машины и бегали за пивом. Потом им, если повезет, давали ржавую убитую тачку, которую надо было починить самостоятельно. Отъездил на этом гробу на колесиках лет пять – получишь что-то нормальное. И годам к тридцати станешь уважаемым человеком.
Потому что таксист в советское время – это не только зарплата, но и постоянные клиенты, платящие не по счетчику. Это обслуживание свадеб, где тоже денег не считают. Это… Да что там говорить! Во дворе у моей бабушки жила юная девушка Оля. Времена были внешне целомудренные, и любой разврат пресекался дворовыми бабками на раз-два. Но однажды к девушке стал ходить таксист. Точнее, ездить. Приезжал вечером, демонстративно ставил свой слегка гнилой болид в центре двора и шел пить чай. До самого утра.
Так вот ни одна даже самая злая бабка девушке ничего не предъявила. Потому что трахаться с таксистом – это уровень! Не с работягой каким, не с инженером, а с ТАКСИСТОМ! Даже кошек гоняли, чтобы на капоте не грелись. Престиж Оли во дворе вырос неимоверно, но, к сожалению, ненадолго. Через два месяца таксист уехал гонять чаи в другое место, а Оля, насколько помню, надолго ушла в аскезу.
Как вам сейчас профессия таксиста? Хотели бы туда податься? Детей на таксистов выучить? Я со всем уважением, не подумайте. Но сегодня работа в такси – очень тяжелое и не слишком прибыльное занятие. Никто не мечтает туда податься. Ну, кроме бывших советников президента и миллиардеров, истосковавшихся по общению с простыми смертными.
А вот еще была невероятно престижная работа – продавец продовольственного магазина. На них учили в специальных профессионально-технических училищах, куда еще попробуй поступи. Отучился три года – добро пожаловать еще на пару-тройку лет в магазин, располагающийся в отдаленной деревне. Оттуда, если повезет, переберешься в райцентр. Ну и самые упорные попадали в продуктовые магазины больших городов. Хотя, говорят, со связями заезжать в деревню было не обязательно.
Почему продавцы были такими крутыми? А потому что при советской власти наличие денег в кармане вообще не гарантировало, что ты купишь колбасу, масло или что-то более деликатесное. Например, шпроты. Или, страшно сказать, буженину. Все это в магазины, конечно, поступало. Но сначала распределялось по хорошим людям. А остатки выкладывались на прилавок. Стать хорошим человеком в глазах продавца было не то, чтобы сложно, но имело определенные ограничения. Вроде как купить билет в театр. Пустят тебя в партер – будешь при колбасе. Не пустят – иди со всеми на галерку, может что-то и перепадет.
Понимаю, сейчас трудно представить, что в магазине нет минимум 50 сортов колбаски, и ты не можешь есть ее хоть каждый день, если есть такое странное желание. Но в моем детстве колбасой угощали. Ее нарезали на праздники. Тонко, чтобы всем хватило попробовать. И наличие колбасы зависело от знакомства с продавцом. Хорошо было быть продавцом.
А потом все резко изменилось. Колбасы стало завались. Денег, правда, поубавилось, но за распределение денежных знаков отвечали другие люди. Продавец мгновенно превратился из повелителя подсобки в обслугу. И в новых торговых компаниях возникло негласное правило – не брать людей с опытом в советской торговле. От греха.
Снова говорю: я к продавцам с полным уважением. Но сейчас это работа тяжелая и восторга у новых знакомых не вызывающая.
В девяностых годах внезапно потребовалось много экономистов и юристов. И сразу после вузов, а то и после третьего курса, молодых ребят стали принимать в объятия коммерсы и банкиры. Студент сходу получал пять зарплат физика с кандидатской степенью. Полгода поработал – купил ладу «восьмерку». А через годик уже можно о десятилетней «ауди» задуматься. И многие задумывались.
Но только и это закончилось. Я сам, одержимый жаждой обогащения, поступил на экономическую специальность в середине девяностых, когда спрос на них был огромен. Но через пять лет ажиотажа особого уже не наблюдалось. То есть работа была, но без излишеств.
Я, исходя из собственных увлечений, подался в айтишники. И своими глазами наблюдал, как во время краха доткомов персонал фирмы сократился за один день на треть. То есть еще вчера программистов нанимали за бешеные бабки и целовали везде, куда могли дотянуться. А тут открыли дверь пошире и дали пинка. Оставшимся сократили зарплату. И никто даже не мяукнул. Потому что альтернативой был только пинок под зад и непредсказуемо долгая безработица. Тогда, в общем, пронесло. И через год-другой все более-менее наладилось. Но пронесет ли в следующий раз?
Я это к чему всё.
Дорогие айтишники! За последнюю пару десятков лет вы очень привыкли к действительно хорошей жизни. Работы много, людей не хватает, и поэтому с вас сдувают пылинки, даже если профессиональные качества оставляют желать лучшего. Мирятся с вашими вредными привычками, поощряют социопатию, заваливают бонусами.
Но надо понимать, что в постоянных сообщениях о нехватках тысяч программистов есть две стороны. Одна – это продолжение праздника жизни для тех, кто уже в седле. Но другая таит опасность. Природа и экономика не терпят пустоты. Да, маржинальность цифровой отрасли остается внушительной, однако пределы есть абсолютно у всего.
Я не знаю, когда и как это случится. Но однажды дефицит исчезнет. А эта работа станет тяжелой и не очень прибыльной. Ничего ужасного в этом нет. Профи останутся при деле. Пену сдует. Все, как обычно.
Можно думать, что на нашем веку ничего не изменится. Но можно и прямо сейчас перестать кривляться. Изображать мудрецов. Швыряться деньгами. Навязчиво учить людей жить. Бесить и просто унижать близких.
Понимаете, за то, что прощается богатому мудаку, обычному мудаку просто бьют морду. И воспоминания о хлебных временах плохо помогают от синяков.
Все это пройдет. А потом накатит снова. И снова пройдет. Но, горделиво стоя у канбана, важно оставаться приличным человеком. Дефицит на продакт-оунеров точно будет восполнен. А вот дефицит приличных людей, кажется, с нами навсегда.
