Пятую колонну отправили в атаку со шпаргалками наперевес

Как-то кучно они запассионарили. Не отрываясь от бумажек. То Сокуров в Москве по шпаргалке свой «манифест» зачитал, то Муратов в Осло, запинаясь при чтении слов «генеральная прокуратура», пылкую речевку выдал. А вот их постоянный со-оратник Венедиктов, видимо, не успев получить свежую шпаргалку, в защиту «пострадавшего» Сокурова смог сказать только «гав». Или «гав» — это новый уровень креатива?

«Владимир Соловьев назвал Сокурова личным врагом. Жалует царь, да не жалует псарь. Гав».

Вот это уныло-эпическое «гав», даже без восклицательного знака, как нельзя более точно отражает истинное состояние российской пятой колонны, способной без указки и методичек только уныло тявкать на власть и на всех тех, кто эту ненавистную для пятиколонников власть поддерживает. А вот тявкающих поддерживает мало кто.

Рамзан Кадыров, которого вместе с Чечней попытались выпроводить из России, немедленно отреагировал: заявил, что режиссёр Александр Сокуров «уподобился игрушке в руках кукловодов», а также предположил, что, пока есть такие, как Сокуров, против России будут вводить санкции, и высказал мнение, что режиссёра следовало бы «призвать к ответственности в соответствии с законом».

Абсолютно с ним согласна.

Из последующего лепета наших «свободолюбцев» и «правдорубов» явственно проглядывает обида на народ, который, как всегда, «не тот».

Лично я в таких случаях, когда начинают нести всякую пургу про русский народ, люблю читать классиков. Вот и сейчас открыла любимый четырехтомник Владимира Ивановича Даля — «Толковый словарь живого великорусского языка» и в томе 4 на странице 151 читаю:

«Свобода — своя воля, простор, возможность действовать по-своему; отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воле. Свобода понятие сравнительное; она может относиться до простора частного, к известному делу относящемуся, или к разным степеням этого простора, и наконец к полному, необузданному произволу или самовольству». И далее: «Свобода мысли, безответственность за мысли, убеждения свои. Свобода слова, позволенье выражать мысли свои».

Как видим, ещё полторы сотни лет назад русский народ рассказал тому, кто этим народом и его языком действительно интересовался, что же он усматривает в слове «свобода».

И усмотрел наш русский народ уже тогда две самые главные опасности этой самой свободы — произвол и безответственность. Видимо, и в XIX веке народ был «не тот». Потому и не пошел народ за «народовольцами». Однако каждый раз, когда наш русский народ забывал про эти две главные опасности свободы — про произвол и безответственность — он хлебал этого произвола полной мерой, горько раскаиваясь за то, что поверил безответственным вождям.

Так было и в 1917 году, и в 1991-м. Дважды за один ХХ век.