Великолепная четверка. Броненосцы типа «Ретвизан»-«Мэн»
Мальчишки начала 70-х гг. прошлого века не были избалованы обилием военно-морской информации. Журналы по указанной тематике можно было пересчитать по пальцам одной руки, но зато все они, в отличие от современных, издавались миллионными тиражами и потому были доступны практически в любой библиотеке. Да и зачитывались буквально до дыр! Если же опубликованные статьи или рисунки содержали какие-либо ошибки, то, как правило, они становились объектом многочисленных мальчишеских дискуссий, нередко в пылу заканчивавшихся и дракой.Именно одним таким источником раздора стала статья в «Технике молодежи», посвященная загадке взрыва на броненосце «Мэн» в Гаване, где далекий от морской истории художник нарисовал уходящий под воду изящный трехтрубный корабль, тогда как любому уважающему себя малолетнему «историку» было известно, что «Мэн», взорванный в Гаване, имел две трубы! Впрочем, эта ошибка объяснялась довольно просто. Очевидно, не вдаваясь в подробности, художник культового журнала просто взял военно-морской справочник и выдал один корабль с этим именем за другой…
Впрочем, художник был недалек от истины, ведь не прошло и трех месяцев после трагедии в Гаване, как Конгресс США принял закон о строительстве трех новых броненосцев, «один из которых должен иметь наименование “Мэн”». А дальше шли обычные для такого задания подробности: корабли должны нести самое мощное бронирование, самую сильную артиллерию, иметь самую высокую скорость, и это все в рамках 11-тысячетонного водоизмещения, как у предыдущих броненосцев типа «Иллинойс».
Но более трезво смотревшее на мир Бюро кораблестроения оптимизма конгрессменов явно не разделяло: нельзя совместить несовместимое. Поэтому они пустились на небольшую хитрость, заявив, что указанные требования уже и так счастливо сочетаются в том же «Иллинойсе». А кроме всего прочего, если построить эту тройку по типу «Иллинойса», в составе флота формируется однородная эскадра из шести однотипных единиц! Однако главный инженер Бюро кораблестроения Джордж Мелвилл отказался ставить свою подпись под этим решением, справедливо указывая, что 16-узловый ход новейших американских броненосцев смотрится весьма непрезентабельно на фоне современных зарубежных линкоров, имеющих минимум 18 узлов. В итоге инженерам Бюро пришлось сесть за ватманы и предоставить неугомонному шефу целых 13 вариантов проекта нового броненосца со скоростью от 16,5 до 18 узлов. Подробный анализ всех вариантов дал понять, что достигнуть поставленной цели можно, лишь применив на кораблях новейшие водотрубные котлы…
А тем временем оказалось, что на верфи Крампа имеется проект, практически удовлетворяющий всем запросам конгрессменов.
В начале 1898 г., помимо и без того большой судостроительной программы, в России была принята дополнительная программа «для нужд Дальнего Востока», для реализации сжатых сроков которой Николай II разрешил прибегнуть к иностранным заказам. 90 миллионов рублей,огромная по тем временам сумма, заставила срочно прибыть в Петербург Чарльза Крампа, главу известной американской судостроительной фирмы из Филадельфии. В качестве прототипа русского броненосца он предложил сошедшую на воду со стапеля его фирмы в 1896 г. «Айову». Но это не устроило русскую сторону: 16 узлов максимального хода и 625 тонн нормального запаса угля, по ее мнению, низводили корабль до ранга броненосца береговой обороны, но никак не мореходного океанского броненосца.
В результате в качестве прототипа настырному американцу указали на «Пересвет», а в техническом задании на проектирование указывались в числе прочего водоизмещение 12 000 тонн, скорость 18 узлов, вооружение из четырех 305-мм и двенадцати 152-мм орудий, а также броневая защита в виде 229-мм и 152-мм поясов, прикрывавших 2/3 длины корабля. Для ускорения проектирования американцам передали чертежи только что заложенного в Николаеве броненосца «Князь Потемкин-Таврический».
Уже в ходе проектирования Крампу удалось выхлопотать небольшие поблажки. Так, водоизмещение увеличивалось до 12 700 тонн, а вместо котлов Бельвиля русская сторона согласилась на установку более легких Никлосса. 11 апреля 1898 г. был заключен официальный контракт общей стоимостью в 6,5 миллиона долларов на строительство броненосца и крейсера (будущих «Ретвизана» и «Варяга»). Официальная церемония закладки «Ретвизана» состоялась 17/29 июля 1899 г., но к этому времени строительство шло уже полным ходом: на стапеле выставили все шпангоуты, а обшивку довели до уровня броневой палубы.
Таким образом, пока Бюро кораблестроения спорило по поводу облика нового перспективного броненосца, у Крампа уже был практически готовый комплект чертежей. Что интересно, американский флот узнал подробности о строившемся в США броненосца для России лишь в мае 1898 г. через своего агента в Париже! По сравнению с «Ретвизаном» не только строившиеся, но и проектирующиеся американские корабли выглядели чрезвычайно бледно. Чем, разумеется, не преминул воспользоваться Крамп, получив в итоге заказ на головной корабль новой серии. Заказ на второй броненосец — «Миссури» — отдали верфи в Ньюпорт-Ньюсе, а третий — «Огайо» — компании «Юнион Айрон Вокс».
Хотя американские историки отрицают прямое родство «Мэна» и «Ретвизана», сравнение чертежей и характеристик обоих кораблей позволяет утверждать обратное. Ну а что еще ожидать от американцев в разгар холодной войны? Признать, что все «стандартные» американские броненосцы, представлявшие, по сути, модификации «Мэна», гораздо ближе к «Князю Потемкину Таврическому», чем к «Иллинойсу», представлялось совершенно непатриотичным…
Новый проект превосходил «Иллинойс» практически по всем показателям. Его водоизмещение было больше почти на 1 300 тонн, но вполне соответствовало таковому на «Пересвете» или «Потемкине». Длина корпуса также почти на 20 футов превышала длину «Иллинойса», но вполне попадала в «вилку» длин от «Потемкина» до «Пересвета». Впервые в американском флоте бронирование для «Мэнов» изготавливалось по технологии Круппа, но и эта инновация уже использовалась на «Потемкине» и частично на «Пересвете». Вполне закономерно, что, сохранив ту же защищенность, американцы смогли получить выигрыш в весе. Так, если на «Иллинойсе» бронирование «съедало» 24,2 % водоизмещения, то на «Мэне» — всего 20,5 %. Что касается «Ретвизана», то он со своими 25,9 % стал, вероятно, самым забронированным кораблем русско-японской войны. Также серьезную экономию в весе давал и переход на 305-мм артиллерию главного калибра вместо 330-мм на «Иллинойсе» (52,9 вместо 63,2 тонны на каждое орудие). Несмотря на то, что снижение калибра вело к уменьшению веса снаряда, прогресс в артиллерии способствовал увеличению показателей орудия практически по всем параметрам.
Резерв веса, который дали броня и вооружение, пошел на увеличение скорости, автономности. На машинную установку «Мэна» приходилось 12,8 % водоизмещения вместо 10,7 % у «Иллинойса», что опять-таки вполне согласовалось с русским оптом. Вместо 10 тыс. лошадиных сил «Иллинойса» на «Мэне» имелось 16 000 л. с., а на «Ретвизане» — все 17 000 л. с.! Штатная вместимость угольных ям «Иллинойса» составляла всего 800 тонн, увеличенная на «Ретвизане» и «Мэне» — до 1 000 тонн. Но и эта цифра в итоге судостроителям показалась маловатой и на последнем броненосце в серии «Огайо» ее увеличили еще наполовину!
Многочисленные критики русского флота любят упоминать, что американское орудие превосходило русское по всем статьям. Действительно, 305-мм главная артиллерия российского флота разрабатывалось на основе французского проекта, наиболее передового на то время, и к моменту строительства «Ретвизана» производилась уже почти десятилетие, тогда как американское вот-вот готовилось пойти в серию. И первоначально Крамп предлагал установить на «Ретвизане» американские орудия, но в Морском ведомстве благоразумно решили заказать артиллерию Санкт-Петербургскому металлическому заводу, поставившему в США как пушки, так и башни. 305-мм 40-калиберное орудие Mk 3, представлявшее главный калибр «Мэнов», использовало в качестве метательного заряда бездымный порох.
Возросшая длина ствола и масса заряда дали возможность увеличить дульную скорость до 790 м/с (как на русском броненосце), а при стрельбе облегченным бронебойным снарядом и вообще до 850 м/с. В результате кинетическая энергия снаряда на срезе ствола возросла по сравнению с 12-дюймовым орудием «Айовы» почти в два раза, а 13-дюймовым «Иллинойса» — в полтора! Кроме того, при том же угле возвышения этодавало возможность вести огонь на дальности до 15 600 Г метров (почти на километр дальше «Ретвизана»). Но даже не это стало самым ценным приобретением американского флота — скорострельность нового орудия в два раза превышала главный калибр «Иллинойса»!
Несмотря на, казалось бы, явный успех, американской разработке были присущи довольно неприятные дефекты. Так, именно на этих орудиях американцы впервые столкнулись с эффектом, названным ими «файрбек» (дословно «горение назад»). Поскольку скорость горения нового бездымного пороха серьезно возросла, в каморе выжигался весь кислород, оставляя, как говорят артиллеристы, многочисленные «дегрессивногорящие» остатки. При открывании затвора и поступлении в камору свежей порции воздуха, эти остатки моментально воспламенялись, давая сильный форс пламени с казенной части. Часто этот эффект был незначительным, не принося какого-либо вреда экипажу, но при стечении ряда обстоятельств он запросто мог привести к тяжелым ожогам и даже летальному исходу, как это произошло во время учебных стрельб на «Миссури» 13 апреля 1904 г. Вторым следствием применения сильнодействующих порохов стала резко возросшая отдача. В результате на «Мэне» после первых стрельб пришлось экстренно увеличивать мощность креплений под артиллерию и проводить подобные мероприятия на еще строящихся близнецах.
Явным шагом вперед стала и средняя 152-мм артиллерия. Поскольку русский стандарт предполагал наличие на броненосце 12 орудий этого калибра, объемы внутренних помещений дали возможность при одинаковых с «Ретвизаном» размерах «Мэна» втиснуть туда четыре дополнительных орудия, таким образом доведя их численность до 16 единиц! Официально американское 152-мм орудие Mk 6 считалось 50-калиберным, но реально было 48-калиберное. Тем не менее дульная скорость этого орудия вплотную достигла значения 850 м/с, также намного перекрыв таковую на стандартном орудии русских броненосцев. Дальность «американца» превысила 14 000 метров, оставив позади как «Ретвизан», так и все предыдущие американские типы.
По общей компоновке и размерениям «Ретвизан» и «Мэн» выгодно отличались от «Иллинойса» возросшей высотой надводного борта. Хотя американцы считали свои броненосцы кораблями открытого моря еще с «Индиан», многочисленные фотографии в штормовом море доказывают, что назывались они так весьма условно, скорее всего, в сравнении с абсолютно немореходными мониторами. В конце XIX в. сложилась ситуация, когда и Россия, и США нуждались именно во всепогодных океанских кораблях, так что новый проект оказался очень кстати как одной, так и другой стороне. Особую фундаментальность силуэту придавали три мощные дымовые трубы — примерно одинаковой высоты у «Ретвизана» и «Мэна», чуть короче — у «Миссури» и еще короче — у «Огайо».
На момент заказа броня, изготовленная по технологии Круппа, уже нашла применение на русских кораблях. Однако в США этот тип брони еще не освоили. Пользуясь недостаточно четко сформулированными пунктами контракта, Крамп предлагал установить на «Ретвизан» уже освоенную производством броню, изготовленную по гравеевской технологии. В итоге, после долгих препирательств, стороны договорились за дополнительную оплату поставить на броненосец крупповские плиты, подряд на которые получили заводы «Бетлехейм Айрон Ко» и «Карнеги Стил Ко».
Так что за 310 тыс. рублей сверх контракта русская сторона фактически способствовала внедрению новой технологии в США. Поэтому не было ничего удивительного, что «Мэны» впервые в американском флоте также получили крупповскую броню. Хотя испытания, проведенные на полигоне фирмы «Карнеги», показали высокую эффективность нового бронирования, для своих броненосцев американцы не решились повторить толщины «Ретвизана». Главный пояс русского броненосца толщиной 229 мм прикрывал примерно длины 2/3 ватерлинии, прямо над ним располагался второй пояс толщиной 152 мм, а учитывая, что выше шли казематы средней артиллерии, прикрытые 127-мм защитой, а к оконечностям уходили 51-мм пластины, выходило, что практически весь надводный борт «Ретвизана» оказался забронированным. По странной иронии судьбы именно подобная система бронирования появится на русских послевоенных линкорах, впитавших в себя опыт русскояпонской войны, но на самом «Ретвизане» она себя практически никак не проявит.
Пойти на столь радикальный пересмотр системы бронирования для отечественных кораблей американцы не смогли. Они увеличили толщину главного пояса вообще до 280 мм, но, увы, прикрывал он едва четверть всей ватерлинии. Хотя далее шел второй пояс, а еще выше — бронирование казематов. На промежутке от главного пояса до 250-мм траверзной переборки ватерлиния прикрывалась всего 100-мм плитами, а далее оконечности были практически беззащитны, имея лишь броневую палубу. Традиционно более серьезное внимание американцы уделяли и защите главной артиллерии. Если башни и барбеты «Ретвизана» имели толщину бронирования от 200 до 230 мм, то на «Мэне» это значение довели до 280–300 мм.
А вот что касается горизонтальной защиты, то и на русском, и на американских броненосцах она получилась почти одинаковой, как, кстати, и броневая рубка. К сожалению, рубка, типовая для русского флота, имела слишком большие смотровые щели и выпуклую грибовидную крышу, выступавшую своими краями за вертикальное бронирование. Это решение стоило многих жизней русских офицеров во время русско-японской войны: рикошетировав о крышу, неприятельские осколки без труда влетали в широкие щели, калеча и убивая всех, находившихся в рубке.
Следующей весьма сомнительной инновацией русскоамериканских броненосцев стал состав энергетической установки. Крамп, озадаченный необходимостью обеспечить значительную скорость при ограниченном водоизмещении, решился на применение изрядно разрекламированных запатентованных «чудо-котлов» французских братьев Никлоссов. Вместо традиционных одинарных водогрейных трубок они применили двойные разного диаметра, вставленные одна в другую. Теоретически котлы получались легче и мощнее своих аналогов, а кроме того, предполагалось, что замену трубок можно будет производить даже без частичной разборки котла. На деле же оказалось, что подобная конструкция ведет к неравномерному прогреву и как следствие — частому разрыву трубок, замена которых оказалось отнюдь не столь простым делом. Так что установленные на кораблях котлы показали себя крайне капризными и ненадежными, требовавшими гораздо более квалифицированного обслуживания. Вероятно, именно котлы Никлосса стали самым существенным недостатком как «Варяга», так и «Ретвизана». Появились котлы Никлосса и на «Мэне», строившемся тем же Крампом. Но что касается «Миссури» и «Огайо», то главный кораблестроитель Мелвилл категорически отказал дальнейшему распространению этого типа котлов на американских кораблях, отдав предпочтение более надежным котлам Торникрофта. Так, на «Ретвизане» с «Мэном» стояло по 24 котла Никлосса, тогда как более крупные размеры котлов Торникрофта дали возможность установить их на «Миссури» и «Огайо» лишь по 12 штук. Кстати, опасения по поводу котлов Никлосса во время службы «Мэна» полностью оправдались. Броненосец стал по-настоящему «углепожирателем». Особенно ярко эта его особенность проявилась во время кругосветного плавания американского флота. «Мэн» не только не мог выйти на свою штатную дальность, но и, наоборот, его экипаж вынужден был складировать, где только можно, дополнительный уголь, лишь бы более-менее соответствовать автономности всей эскадры, в которой, кстати, были и более старые броненосцы. Поэтому в ходе модернизации броненосца в 1909–1911 гг. все котлы Никлосса отправились на берег, а взамен их установили двенадцать новых котлов системы «Бабкок & Вилкокс». Кстати, в Бюро машин в ходе модернизации планировали демонтаж одной дымовой трубы, но этому воспротивилось Бюро кораблестроения, так что корабль остался со своим привычным трехтрубным силуэтом.
Если на «Ретвизане» и «Мэне» Крамп поставил хорошо апробированные в производстве трехцилиндровые машины тройного расширения, то на двух других броненосцах впервые появились четырехцилиндровые машины — с двумя цилиндрами низкого давления. Кроме большей компактности, из-за уменьшения диаметров этих цилиндров машины оказались намного лучше сбалансированными, что дало возможность значительно снизить вибрации, особенно проявлявшиеся на больших скоростях. Сравнивая американские машины и котлы с другими кораблями, русская сторона не могла не признать высокое качество их изготовления. На всех броненосцах котлы и машины группировались в двух машинных и четырех котельных отделениях.
На ходовых испытаниях «Ретвизана» случился небольшой конфуз. По результатам замера русской стороной выходило, что корабль разогнался до максимальной скорости в 17,99 узлов, на что Крамп выставил протест, указывая, что по его данным скорость составила 18,01 узла. Кто был прав, кто виноват — спорить можно до бесконечности, следует лишь отметить, что эти 0,01 узла были соизмеримы с погрешностью самого точного лага того времени. Но, так или иначе, после долгих дебатов и взаимных упреков, русская сторона в итоге результаты округлила, что позволило считать 18-узловую контрактную скорость достигнутой. Помня об этом конфузе, Крамп сделал все возможное, чтобы «Мэн» на испытаниях достиг 18,2 узла. Кроме выдающейся для американского броненосца скорости, корабль обладал весьма неплохой маневренностью.
Что касается вспомогательных систем, то в русском Г флоте «Ретвизан» стал безусловным лидером по электрификации. Нужды внутреннего электропотребления ему обеспечивали шесть динамо-машин разной мощности. На своих броненосцах американцы вполне благоразумно решили этот процесс унифицировать, доведя число 80-вольтовых динамо до восьми.
В целом, оценивая проект и исполнение всех четырех броненосцев, следует признать, что как Россия, так и США получили по умеренной цене вполне неплохие корабли. Некоторые историки склонны считать, что «Ретвизан» стал едва ли не самым лучшим кораблем русскояпонской войны.
Оценивая слабые качества проекта, американцы прежде всего вспоминают о недостаточной вентиляции кораблей этого типа. Разумеется, это было особенно актуально при службе в жарком климате. Так, на «Миссури» как-то зафиксировали в угольных бункерах температуру почти в 65 °С, что делало службу на судне просто опасной для жизни!
Второе слабое звено в проекте «Мэна» заключалось в его слишком высокой метацентрической высоте, достигавшей значения в 2,8 метра! В результате на волне броненосец имел слишком жесткие колебания, препятствующие точной стрельбе. Для повышения живучести в боевых условиях корабли снабдили системой дистанционного закрытия дверей в водонепроницаемых переборках. Однако, как констатировали в своих рапортах командиры, «уголь, зола и грязь обычно не давали системе функционировать должным образом».
Как это ни покажется странным, но и американцы, и русские на своих последующих броненосцах большое внимание уделили мореходности и всепогодности. В России эту проблему решили кардинально, избрав для серийного копирования построенный во Франции «Цесаревич». Огромный завал вовнутрь надводного борта делал новый броненосец чрезвычайно устойчивой орудийной платформой в штормовом море. Разумеется, что «Ретвизан» на этом фоне смотрелся бледно. Однако при таком завале надводного борта конструкторы столкнулись с дефицитом места на верхней палубе. Поэтому пришлось снабжать и «Цесаревич», и его усовершенствованную версию в виде пятерки броненосцев типа «Князь Суворов» мощными рострами и высокими надстройками, сильно снижавшими остойчивость. Так что в условиях перегрузки не было ничего удивительного, что в своем первом и единственном сражении «Бородино» и «Император Александр III» настолько стремительно перевернулись и ушли на дно, что из их экипажей спасся всего один человек! Вполне очевидно, что избери Морское ведомство России для тиражирования «Ретвизан», таких ужасных потерь удалось бы избежать. Тем более, что, кроме большой метацентрической высоты, броненосец совершенно не имел такого хронического явления российского кораблестроения, как «строительный перегруз» (для «Ретвизана» даже уместно говорить о «строительном недогрузе»)! Кстати, все три американских броненосца тоже получили «строительный перегруз».
Что касается «Мэнов», то и в американском флоте они снискали славу плохих ходоков в штормовом море. Но в этом виновно то обстоятельство, что последующие типы, созданные на основе «Мэна», стали еще более крупными и еще более мореходными, так что на их фоне эти корабли действительно смотрелись непрезентабельно — к хорошему быстро привыкают. Поэтому в рапорте 1919 г. отмечалось, что на «Миссури» «даже при умеренном волнении практически вся верхняя палуба заливается водой», из-за чего все вентиляторы и световые люки приходилось держать закрытыми, еще более ухудшая условия обитаемости. Из-за этого почти четверть офицерских кают постоянно пустовала…
К сожалению, ни одному из этой по-настоящему замечательной четверки кораблей не удалось блеснуть замечательными деяниями.
30 апреля 1902 г. достроенный «Ретвизан» вышел в Россию, где уже 24 июня принял участие в грандиозном параде по поводу встречи русского и германского императоров. Но из-за продолжавшегося нарастания напряженности в отношениях с Японией «Ретвизан» (флагман контр-адмирала Э. А. Штакельберга) вместе с броненосцем «Победа», крейсерами «Богатырь», «Диана» и «Паллада» 31 октября отправился на Тихий океан. Полугодичный переход показал высокое качество и надежность американских машин и механизмов, поэтому 21 апреля 1903 г. до конечной точки он дошел лишь в сопровождении крейсера «Паллада» — все остальные корабли отстали из-за больших и малых поломок. В течение всего лета экипаж судна проходил интенсивный курс обучения и маневров, осваивая вверенную ему технику, а в конце октября, по заведенной практике «Ретвизан» вывели в вооруженный резерв.
В ночь на 27 января 1904 г. «Ретвизан» стал одной из жертв атаки японских миноносцев. Примерно в 23 ч 35 мин торпеда с миноносца «Сиракумо» попала в левый борт в районе 19–20 шпангоутов. В ходе взрыва система водооткачивания и обратные клапана оказалась повреждены, а во внутренних помещениях погас свет. В результате началось неконтролируемое распространение воды, и вскоре крен достиг отметки в 11°. В 1 ч 30 мин броненосец коснулся носом дна, и течением его развернуло поперек фарватера, сильно затруднив дальнейшие действия флота. Поскольку быстро снять корабль с мели не удалось, его временно приспособили в качестве плавучего форта. В этой роли «Ретвизан» несколько раз открывал огонь по приближавшимся на расстояние выстрела японским миноносцам, как реальным, так и мнимым. Но в ночь с 10-го на 11 февраля он сыграл одну из ключевыхролей в отражении атаки японских брандеров. За этот бой многие члены экипажа во главе с командиром капитаном 1-го ранга Э. Н. Щенсновичем получили награды. Наконец, 24 февраля, после разгрузки носовой части, снятия броневых плит и демонтажа орудий главного калибра, броненосец удалось снять с мели и отбуксировать на ремонт вглубь гавани.
Путем неимоверных трудностей под японским обстрелом рабочим удалось произвести ремонт с помощью кессона, и 23 мая броненосец снова вступил в строй. А 10 июня «Ретвизан» принял участие в первом бою с японским флотом. В дальнейшем он еще около десятка раз открывал огонь по противнику, получив 27 июля семь попаданий 120-мм снарядов, одно из которых пришлось ниже ватерлинии. Хотя корабль принял до 400 тонн воды, тем не менее на следующий день он принял участие в знаменитом бою, известном как Сражение в Желтом море. Идя вторым в кильватерном строю, вслед за флагманским «Цесаревичем», «Ретвизан» в ходе боя получил многочисленные повреждения, самым серьезным из которых заклинило носовую башню. В самый разгар боя, видя, что неуправляемый «Цесаревич» начал совершать циркуляцию, Э. Н. Щенснович повел свой корабль на таран. Но вскоре командир броненосца получил тяжелые ранения, и взявшие управление «Ретвизаном» офицеры развернулись вслед за уходящими в Порт-Артур кораблями.
Итогом боя стало постепенное разоружение кораблей и их медленная агония в осажденной крепости. А когда 19 сентября японцы начали обстрел внутреннего рейда осадными гаубицами, стало понятно, что корабли обречены. 23 ноября, получив сразу четырнадцать 280-мм и шесть 150-мм, «Ретвизан» с креном 4° на левый борт сел на грунт. На следующий день, принимая во внимание обширные повреждения, корабль исключили из списков флота. 19 декабря, накануне сдачи Порт-Артура, русские моряки подорвали свой родной корабль. При этом взрыв кормовой башни оказался настолько сильным, что с нее сорвало крышу, отлетевшую далеко в море…
Тем временем американские копии «Ретвизана» первоначально планировали ввести в строй к лету 1901 г. Но из всей тройки первым оказался «Мэн», достройка которого проводилась в необычайной спешке, чтобы тот успел принять участие в зимних маневрах 1902–1903 гг. Год спустя в декабре 1903 г. вошла в строй «Миссури», а еще через год — «Огайо» (спустя сорок месяцев после контрактного срока!). Главными причинами столь серьезного отклонения от планов стали проблемы с поставкой брони, машин, а также многочисленные изменения проекта, особенно по вопросу размещения средней артиллерии и шлюпочных устройств. При доделке «Миссури» большое значение на сдвиг сроков готовности имело также решение 1903 г. использовать судно в качестве испытательного стенда для отработки вентиляции.
Броненосец «Ретвизан», Россия, 1900 г. Водоизмещение 12 900 т, размерения: 117,85 х х 22,00 х 7,92 м. Машинная установка мощностью 17 000 л. с., скорость 18 узлов, запас угля 1 000 т. Бронирование: борт 230–127 мм, оконечности 51 мм, башни 230–200 мм, батарея и казематы 127 мм, рубка 254 мм. Вооружение 4 х 305/40 мм, 12 х 152/45 мм, 10 х 76 мм, 24 х 47-мм, 8 х 37-мм орудий, 6 торпедных аппаратов. Экипаж 738 чел. Заложен в мае 1898 г., спущен на воду в октябре 1900 г., укомплектован в декабре 1901 г. В ноябре 1904 г. затонул в Порт-Артуре. После войны поднят японцами и введен в состав флота под наименованием «Хидзен». Потоплен как мишень в июле 1924 г.
Броненосец «Мэн», США, 1901 г. Водоизмещение 12 800 т («Миссури» 12 300 т, «Огайо» 12 700 т), размерения: 120,06 х 22,03 х 7,42 м. Машинная установка мощностью 16 000 л. с., скорость 18 узлов, запас угля 1 000 т. Бронирование: борт 280–140 мм, башни 305– 280 мм, батарея и казематы 152–140 мм, рубка 254 мм. Вооружение 4 х 305/40 мм, 16 х 152/50 мм, 6 х 76/50 мм, 8 х 47-мм, 6 х 37-мм орудий, 2 торпедных аппарата. Экипаж 561 чел. «Мэн» заложен в феврале 1899 г., спущен на воду в июле 1901 г., укомплектован в декабре 1902 г., продан на слом в 1922 г. «Миссури» заложен в феврале 1900 г., спущен на воду в декабре 1901 г., укомплектован в декабре 1903 г., продан на слом в 1922 г. «Огайо» заложен в апреле 1899 г., спущен на воду в мае 1901 г., укомплектован в октябре 1904 г., продан на слом в 1923 г.
После ввода в строй новые броненосцы активно впрягались в традиционную учебно-круизную службу. В период с 1903-го по 1907 г. «Мэн» и «Миссури» исходили все восточное побережье, вплоть до Вест-Индии на юге, по разу даже «забежав» на Средиземноморье. Во время этих рутинных обязанностей более всего не повезло «Миссури». 13 апреля 1904 г. во время учебной стрельбы на корабле произошел уже упомянутый «файрбек» левого орудия кормовой башни, воспламенивший два подготовленных к стрельбе заряда. Хотя взрыва не произошло, быстрое горение пороха привело к гибели от удушья 36 человек. Работавшая следственная комиссия отметила, что благодаря слаженным и быстрым действиям всего экипажа удалось предотвратить потерю корабля, в итоге три человека получили Медаль Почета. В январе 1907 г. на Ямайке произошло сильнейшее землетрясение. В числе прочих кораблей, оказавших помощь местным жителям, оказался и «Миссури».
В отличие от своих близнецов, «Огайо» начало карьеры провел на западном побережье, став флагманом Азиатского флота США. Кстати, во время перехода из Сан-Франциско в Манилу на борту броненосца разместился тогдашний военный секретарь (пост, аналогичный военному министру) Вильям Говард Тафт, сопровождаемый дочерью президента мисс Элис Рузвельт.
16 декабря «Мэн», «Миссури» и недавно пришедший на Атлантику «Огайо» оставили Хемптон-Роудс и в составе «Великого Белого флота» начали кругосветное плавание. Все плавание было обставлено с необычайной пышностью и помпой, задачей которых было показать миру, что американская военно-морская мощь может действовать в любой точке Земли. В начале следующего года флот обогнул мыс Горн и, после остановок в Перу и Мексике, прибыл 6 мая 1908 г. в Сан-Франциско, после чего ушел на Гавайи. Далее из-за проблем с экономичностью котлов на «Мэне», чтобы не связывать остальные корабли, его вместе с «Алабамой» отделили от флота и самостоятельно через Гуам, Филиппины, Суэц и Средиземное море в октябре 1908 г. вернули на восточное побережье, много раньше остального флота. Тем временем «Миссури» и «Огайо» в составе основных сил флота побывали в Маниле, Австралии, Йокогаме, Китае, Цейлоне и через Средиземное море 22 февраля 1909 г. триумфально возвратились на Хемптон-Роудс.
Дальнейшая карьера броненосцев, вплоть до Первой мировой войны, пошла без каких-нибудь значимых событий. Правда, «Мэн», дожидаясь возвращения остальных кораблей, несколько месяцев числился флагманом Третьей эскадры Атлантического флота. В период с 1909-го по 1911 г. броненосцы прошли модернизацию, кроме всего прочего, серьезно изменившую их силуэт: их мостики сильно уменьшили, а вместо мачт-однодеревок установили мачты по типу шуховской антенны.
В июне 1912 г. «Миссури» в числе прочих кораблей участвовал в доставке на Кубу морпехов, которые должны были защитить американские интересы во время начавшегося там восстания. А «Огайо» в 1914 г. участвовал в патрулировании у Вера Круса во время мексиканской гражданской войны.
Во время мировой войны, как корабли второй линии, броненосцы выполняли лишь второстепенные функции, лишившись большей части своей средней артиллерии, пошедшей на вооружение вспомогательных судов. Зато «Мэн» и «Миссури» получили взамен 76-мм 50-калиберные зенитки. В числе прочих обязанностей «Мэн» в этот период исполнял роль школы флотских инженеров и гардемаринов, «Миссури» использовался для навигационной и артиллерийской практики у новобранцев, а на «Огайо» проходили учебные плавания кадеты военно-морской академии.
Следует отметить, что «Огайо», находившийся при академии, стал настоящим подопытным кроликом. Так, в 1917 г. на нем испытывали систему гиростабилизации, разработанную до того Элмером Сперри. Первоначально предполагалось, что она будет чрезвычайно полезна на океанских лайнерах для увеличения комфортности пассажиров. Но в Морском департаменте решили, что ее можно использовать также для увеличения кучности стрельбы. Хотя эксперименты сочли неудовлетворительными, впоследствии их все же повторили на других кораблях флота, но в итоге ни один из кораблей ВМС США так и не получил эту систему на вооружение. Позднее, в 1921–1922 гг. «Огайо» также использовали в экспериментах с новым эхолотом и первых примитивных конструкциях только появившегося сонара. Вскоре после этого все три броненосца попали под статьи Вашингтонского соглашения, выполняя которые «Мэн» и «Миссури» в конце 1922 г., а «Огайо» — в начале 1923 г. отправились на слом.
Статья была опубликована в августовскомномере журнала «Наука и техника» за 2016 год