Учительница с сомнительным прошлым

Маленький фельетон из книжки-малышки "Тётям о дядях. И наоборот".

***

Яков Лукич не любил молодых учителей. Он был директором старой закалки, а потому зачастую просто не понимал, почему они все вот такие, а не такие, как Элла Павловна, с которой можно было хоть в бой, хоть в разведку, хоть на важное районное мероприятие.

А молодые учителя они какие-то …, короче, непонятные. Вроде смотрят и кивают, но ведь наверняка где-то что-то юлят. Как бы не схлопотать проблем на свою уже не молодую шею.

Яков Лукич вздохнул, открыл дверь учительской и громко крикнул техничке:

— Глаша, позови мне из учительской Наталью Ивановну!

Глаша, резко очнувшись от утренней дремы, подняла голову, громко сказала "А!", и побежала на второй этаж за Натальей Ивановной.

Яков Лукич сидел в своем удобном кресле, в котором, к слову сказать, он восседал уже тридцатый год. Он немного нервничал, так как должен был составить с молоденькой учительницей Наташей (как он ее называл) весьма неприятный разговор.

— Здрасте! — сказала Наталья Ивановна, лихо открыв дверь.

Не дожидаясь приглашения, она села на стул напротив директора.

"Вот ведь, даже разрешения сесть не спросила" — вздохнул про себя Яков Лукич.

— Здравствуй, Наташа, — сказал директор приветливо, но немножечко грубо постучав авторучкой по столу.

— Зачем звали? — спросила Наталья Ивановна.

— Как бы вам сказать, — замялся Яков Лукич, — нам, видите, сказали, а я куда денусь, ну, и вот, положено, значит, провести с вами беседу. Вы ведь были студенткой-активисткой, не так ли?

— Да, — радостно сказала учительница, — меня каждая собака знала не только на факультете, но и в универе!

— Мне, значит, стало известно о том, чем вы занимались, будучи студенткой, — как-то не очень уверенно сказал директор и посмотрел на часы под потолком.

— И чем же я таким занималась? — искренне удивилась учительница. — Ничем таким срамным я не занималась. Да и кто вам чего рассказал?

— Да это, конечно, как бы только слухи, — вдруг начал оправдываться Яков Лукич, не выдавая свой верный источник, который, между прочим, был его дочерью, которая работала в этой же школе завучем.

— А вот если слухи, то и не надо их озвучивать! — резко сказала Наталья Ивановна и уже даже почти собралась вставать со стула.

— Погодите, давайте, вы мне скажете нет, а я так и запомню, мол, не ходила, не участвовала.

— Куда не ходила? — не поняла Наталья Ивановна.

— Ну, я не знаю, куда у нас обычно вместо лекций ходят? — как-то таинственно сказал Яков Лукич, чуть подмигнув правым глазом.

— Лично я ходила на лекции и не в каких подозрительных мероприятиях не участвовала.

— Голубушка моя, да я только рад за вас, — как-то наигранно сказал Яков Лукич и начал шарить рукой в ящике стола.

Через пару секунд он лист бумаги, на котором была фотография Натальи Ивановны.

— Вы что, у меня по странице шарились? — задала вопрос в лоб учительница.

— Ну, не я лично, но ведь ваша страница это в некотором роде достояние общественности, вы же учительница. А вот фотография у вас была там замечена. И хорошо, что только мной.

Директор, конечно, умолчал, кто показал ему фотографию, но это было не важно.

— Это фото сделано 7 лет назад, я тогда была первокурсницей. Что в нем такого?

— Да ничего в нем такого нет, но вот что у вас в руках?

— Лист бумаги.

— Да это всем понятно, прочитайте, что написано на этом листе бумаги.

— Уходи.

— Вот именно! "Уходи"! Да еще с восклицательным знаком!

— Ха! — вдруг захохотала Наталья Ивановна. — Я поняла, на что вы намекаете! Я же не дура! Сейчас, секунду …

Учительница положила смартфон на стол и начала быстро скользить по нему пальцем.

Яков Лукич заинтересованно смотрел за действиями учительницы, немного шевеля усами и покашливая, как бы намекая "сопротивление бесполезно, ваша карта бита".

— Вот! — резко сказала Наталья Ивановна и протянула к усам директора экран смартфона. — Смотрите!

На большом экране смартфона была почти такая же фотография, какую напечатал директор, только на этой фотографии была еще одна девушка, стоявшая чуть левее Натальи Ивановны. В руках у этой девушки тоже был лист бумаги, на котором было написано слово "Халява". Но самое печальное в этой фотографии было то, что позади девушек большими буквами виднелась аббревиатура КВН.

— Я в КВН с первого курса играла. А это наша сценка, мы показывали девочек-отличниц, которые перед сессией прогоняют халяву. Ну, это шутка юмора. Между прочим, всему залу было смешно. Мы в той игре победили.

Яков Лукич не знал, что сказать.

— Бу-бу-бу, — пробурчал он что-то в усы, слегка покачавшись на стуле.

— Мне можно идти, вопрос решен? — деловито и противно радостно спросила Наталья Ивановна.

— Конечно, но только ты это, не вводи больше людей в заблуждение. Фотографии неоднозначные не размещай, а если размещаешь, то подписывай что ли. Я же, видишь, принял сигнал, проверил его. В итоге, ты молодец, и я молодец. И это, позови свою подружку, Светлану, как ее, Игоревну.

— Что, тоже фотографии ей будете показывать?

— Ну, это не ваше дело.

Дверь захлопнулась, а Яков Лукич уже достал из стола фотографии Светланы Игоревны. На фотографиях была изображена молодая девушка. Она лежала на прибрежном песке, одетая будто нимфа.

"Только нимфы нам еще на хватало" — подумал про себя Яков Лукич.