Всё вокруг меняется, а Россия – остаётся

Вчера был день рождения Иосифа Виссарионовича Сталина. И, пользуясь случаем, хотел бы поговорить о той шизофрении, которая творится в отдельных головах и даже целых группах по интересам в том, что касается истории России и её трактовок.

Итак, у нас есть монархисты. У которых «до 1917 года красота и процветание, а потом мрак, страх, кровь, кишки и дальше по тексту». Сопровождается это всякими слезливыми причитаниями типа «Прости нас, добрый царь» и прочим хрустом булок. И даже проводятся какие-то, прости меня Пушкин, «балы», где непонятные персонажи с колхозными рожами и такими же повадками корчат из себя «графьёв и князьёв».

У нас есть эмо-коммунисты. У которых «до 1917 года мрак, потом процветание, потом в 1991 году (иногда сразу в 1953) снова мрак».

И у нас есть либералы. У которых «вся история это непрерывный кровавый ужас, кроме 1991-99, когда хозяева под стол особенно жирные кости бросали».

И все пытаются приватизировать свой период истории и своих героев.

В последнее время набрало силу движение за возвращение памятника Дзержинскому на Лубянку. По идее коммунисты и сторонники СССР должны радоваться, но я уже видел крики «Злые буржуи хотят отобрать у нас Дзержинского и присвоить себе».

Фейспалм Иванович!

У некоторых от непрерывного косплея уже окончательно крыша съехала.

Есть один предельно простой вопрос: почему великий князь Александр Михайлович Романов, у которого большую часть родственников убили после революции, внимательно следил и радостно приветствовал большинство действий Владимира Ленина?

Цитата:

«Мне пришло в голову, что, хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить все, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трёх моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников.

…британское министерство иностранных дел обнаруживало дерзкое намерение нанести России смертельный удар… Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищались своею собственною изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России. Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали своих босоногих добровольцев к священной борьбе против Советов, а с другой стороны — на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи, апеллируя к трудящимся всего мира…

Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу:

«Браво!».

Как все те христиане, что «ни холодны, ни горячи», я не знал иного способа излечиться от ненависти, кроме как потопить её в другой, ещё более жгучей. Предмет последней мне предложили поляки.

«Поляки вот-вот возьмут Киев! Извечные враги России вот-вот отрежут империю от её западных рубежей!».

Я не осмелился выражаться открыто, но, слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной Армии победы.

Не важно, что я был великий князь. Я был русский офицер, давший клятву защищать Отечество от его врагов. Я был внуком человека, который грозил распахать улицы Варшавы, если поляки еще раз посмеют нарушить единство его империи. Неожиданно на ум пришла фраза того же самого моего предка семидесятидвухлетней давности. Прямо на донесении о «возмутительных действиях» бывшего русского офицера артиллерии Бакунина, который в Саксонии повёл толпы немецких революционеров на штурм крепости, император Николай I написал аршинными буквами:

«Ура нашим артиллеристам!».

Ответ такой же предельно простой, как и вопрос: Потому что он был настоящий патриот и государственник.

И ему благополучие России и её народа было важнее, чем факт, кто стоит во главе страны и какой в ней установлен идеологический строй.

Кстати, я вот тоже считаю, что нужно выполнить обещание Николая I и всё-таки срыть Варшаву. Проклятое место, регулярно порождает неуёмных дураков и их дурацкие интриги. И дустом сверху засыпать, для надёжности.

Князь также отмечает, что «единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остаётся то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I».

Возьмём Китай Войны Троецарствия. Один из самых ужасных периодов их истории. На начало войн перепись населения Китая показывала 49 миллионов человек. После окончания – чуть больше 6 миллионов. Трудно представить себе что-то более кровопролитное и разрушительное. Целые провинции обезлюдевали, население городов выпиливалось полностью. Правители убивали собственных братьев, детей и внуков. Запредельная жестокость.

А сейчас это один из самых «интересных» периодов истории Китая. Фильмы снимают, книги пишут, компьютерные игры создают. Масса героев, масса сюжетов.

Или более новая история. Мао Цзедун во время Великого Похода боролся против Чан Кайши и правительства Гоминдань. Но Гоминдань была основана Сунь Ятсеном как партия борцов против британской оккупации.

И в современной китайской истории и Сунь Ятсена, и Чан Кайши, и Мао Цзедуна – всех считают патриотами Китая. Просто Великий Кормчий выбрал более правильный путь развития, а так все они желали блага Китаю (просто по-разному).

Более того, и к Дэн Сяопину, который отошёл от пути Мао, и Си Цзиньпину, который во многом вернулся к учению Мао, относятся аналогично.

Мао усилил Китай через социализм? Молодец!

Дэн усилил Китай через капитализм? Молодец!

Главное – китайская государственность и благополучие граждан.

Возвращаясь к нашим баранам Даже в предельно идеологизированные периоды СССР ни кому в голову не приходило плеваться в собственную историю.

Одним из первых снятых художественных фильмов был «Александр Невский» на музыку Прокофьева («Вставайте, люди русские!»).

Советская власть всегда открыто восхищалась Петром Великим.

Никто не думал проклинать Суворова за то, что тот «князь Италийский», как сейчас модно говорить «по классовому признаку».

Поэтов «серебряного века» изучали в школьной программе.

Булгакова издавали и экранизировали.

Никто даже в горячечном бреду не писал «Князь Игорь, проклятый эксплуататор трудового народа».

И так далее.

Но некоторые современные косплееры под коммунистов договорились до того, что «Народу не нужно было помогать побеждать Наполеона в 1812 году». Потому что строй был неправильный (а у Наполеона, значится, правильный). Опять народ не тот попался мамкиным революционерам! Недостаточно сознательный!

Это ведь ничего, что армия Наполеона грабила Россию со страшной силой, на Запад почти непрерывным потоком шли обозы с наворованным. Главное ведь – это классовая борьба!

Из документов (в том числе дипломатической переписки) известно, что изначально Наполеон хотел оттяпать у России территорию по Смоленск. Это ведь существенно приблизило бы пролетарскую революцию! Или всё же нет?

Как говорил классик «Сказочный ***. Зачем его только из дурдома выпустили?».

И вся эта битва монархиздов с коммуниздами за «правильные куски истории» является на самом деле битвой нанайских мальчиков. Начатой ещё главным неполживцем Солженицыным и активно поддерживаемой западными спецслужбами.

Как говорил ещё один борцун с режимом, половину жизни бегавший туда-сюда, Зиновьев, «Целились в коммунизм, а попали в Россию».

Вот только так и было задумано.

Поэтому нужно воспринимать историю России, как единое органичное целое, начиная с первобытнообщинного строя, через феодализм и абсолютизм, через социализм, через любые преобразования – Русь, Московское княжество, Российская Империя, СССР, Российская Федерация, Империум Человечества.

Потому что строи и правители меняются, а Россия – остаётся.

Александр Роджерс