Хотят ли алкоголики вооружённых конфликтов?
Сначала в заголовке было другое слово, но от греха подальше я его убрал. Заголовок в посте вообще скорее для привлечения внимания моей скромной аудитории.
Блог этот не про политику, а на вполне понятную всем и очень узкую тему. Но в эти дни ситуация в мире так накалилась, что мне порой кажется, что каждое утро может стать последним. И мне хочется что-то написать про это. Особенно мне захотелось написать после того, как вероятнее всего американцы подорвали российские трубы, проложенные русскими в Европу для транспортировки газа.
Особой темы у меня нет. Я просто хочу сказать, что вооружённых конфликтов никто и никогда не хочет — кроме политиков и миллиардеров, которые привыкли разрубать гордиевы узлы тех или иных противоречий запуском этих самых вооружённых конфликтов. Это банальность, конечно, но я (как и все мы) постоянно наблюдаю за тем, как люди буквально бросаются друг на друга в попытках перегрызть собеседнику глотку, не понимая как будто, что стравливают всех специально. Вряд ли это продуманная прямо кампания по стравливанию, но точно кампания. И точно по стравливанию. Чем больше все грызутся — тем прекраснее.
Я частенько думаю о том, было бы мне в этом месиве проще, если бы я бухал. Ну вот читал бы, слушал бы, наблюдал, медленно слетая с катушек, а потом бы вечером выпивал дома полбутылки или в ресторане бутылку, и немного успокаивался бы. Поскольку всё это в сослагательном наклонении, ответа у меня на эти мои размышления нет. Но я догадываюсь о том, что с водкой было бы ещё хуже. Водка же не решает ничего и ни от чего не позволяет отвлечься. С ней удобнее ходить по кругу и старательно пытаться абстрагироваться от неприятной реальности. Но нельзя быть пьяным 100% времени — придётся трезветь хотя бы на время, и, мне кажется, будет ещё страшнее.
В конце прошлой недели я был на банкете, где человек 100 в течение примерно пяти часов медленно наливались алкоголем. Не пил в ресторане (если не считать обслуживающего персонала) я и две мои помощницы. Уже была объявлена мобилизация, уже автобусы начали двигаться от райцентров к мобилизационным пунктам, а в ресторане оглушённые всем этим люди пытались абстрагироваться от происходящего. Я их потом в ночи по очереди развозил на своей машине по городу. Все были в разной степени опьянения — кто-то почти трезвый, а последнюю даму мы с моими трезвыми помощницами буквально затаскивали на заднее сиденье, и она по дороге всё заблевала там. Так вот всё равно все эти люди скатывались на тему мобилизации — включая набедокурившую девушку. И домой я приехал в четыре утра после мойки уже совершенно обесиленный не 20-часовым днём даже, а этими вот беседами о вечном и страшном для всех с пьяными от отчаяния людьми. Потому что кто бы что ни говорил, всем страшно, и это нормально совершенно. Мне тогда вот сильно страшно не было почему-то — свои у меня причины были для этого. Страшно. но не сильно. Сильно тревожно скорее. А теперь, после подрыва Северного Потока и всего остального, что успело случиться с той пятницы, мне даже не страшно, а как-то… тоскливо, что ли. Пусто. Бесперспективно.
Когда всё начиналось в феврале, было по-разному. Мне кажется, мы все всё уже успели по три раза придумать и забыть придуманное — все мы в разных точках, где всё это важно. Я порой вспоминаю, что было в январе, и мне с огромным трудом удаётся убедить себя в том, что это было в январе именно 2022-го года, а не года 2-3 назад — так всё это воспринимается теперь. Да даже февраль был давно. И март. И июнь. И август уже был давно. Мне кажется, что в августе вообще всё было отлично. И даже три недели назад было сносно. И когда смотришь на эту горку, по которой мы все катимся, закрывая глаза, страшно думать о том, что там впереди-то у неё. Куда это всё летит. Все эти кошмары из вооружённых конфликтов прошлого при ближайшем рассмотрении кажутся кошмарными, конечно, но теперь-то — после взорванных труб СП — понимаешь, что и диверсии теперь, и кошмары, и кошмарное будущее другое совсем. Просто потому что другие времена, другие технологии, другие миллиардеры и вообще всё поменялось.
И вот мне кажется, что если лететь вниз по этой горке вместе со всеми не просто с зажмуренными глазами, а ещё и пьяным всё время, то это как будто ты не просто веки прикрыл, а как будто у тебя глазные яблоки выдрали с мясом. С одной стороны спокойнее, конечно — точно знаешь, что никогда не увидишь кошмара происходящего и всегда можешь уйти в себя. С другой понимаешь, что никакого другого выхода, кроме нахождения в себе, у тебя нет. И так как бы ветер в ушах свистит и впереди непонятно что, так и вариантов не остаётся.
Не знаю, понятно ли я объяснил то, что чувствую, вспоминая иногда про опцию алкогольной отключки от неприятной действительности. Но добавлю тут, что если завтра мир сгорит в ядерном пламени и у меня будет пять минут на то, чтобы вспомнить, что я успел сделать хорошего, одним из пунктов будет отказ от алкоголя. По крайней мере, у меня было несколько лет, чтобы попытаться увидеть немного больше того, что я видел до остановки.
И это было хорошее время.